— В общем, идея доступная и легко читается. — Новичок и сам не очень-то верил в свою болтовню.
— Ты хотел сказать «банальная» и «заезженная». — Эр попыталась затянуться, но тут же закашлялась. Рваные клубы дыма окутали сомнительную инсталляцию.
Жаль, что выучиться на серьёзного учёного так и не вышло. Некоторые изобретения светил науки радовали глаз и имели куда больше глубинного смысла, чем подобные штуки. Да любой средний инженер понимает в искусстве больше этого дилетанта!
Стиральная машинка тряслась и подпрыгивала. Разве что не шумела — и в этом заключалось её главное (если не единственное) достоинство. Внутри барабана крутился, утопая в пене, крупный человеческий мозг. На тонких стебельках нервов к нему всё ещё крепились глаза. Они следили за зрителем, но обилие пены мешало по-настоящему ужаснуться. Сквозь хлипкую дверцу машинки сочились пузырьки.
— С «легко читается» ты тоже дал маху. — Эр на пробу потыкала пальцем в разнообразные кнопки. Ничего не случилось, только цифровой экранчик поинтересовался, всё ли путём. — Это промывка мозгов или их утечка?
— Э-э-э. — Новичок заметил, наконец, брешь в своём шедевре. — Машинка бэушная. Я починю.
— Значит промывка. Н-да. Мы не на экзамене, дружище, но задумка тут на «аномальный предмет», а исполнение — сразу на архив.
— Чего?
Чёрт бы побрал этих зелёных недорослей.
— Того. Это всё?
— Не-ет, она ещё шуметь будет. — Кажется, парень сочинял на лету. — А стук должен складываться в репортажи из новостей.
— Ну, тогда попроси кого-нибудь тебе помочь. — Эр помедлила. — И не зацикливайся ты на социальной сатире. В последнее время она почти не взлетает.
— А как же…
От пламенного монолога о свободе творчества Эр спасла дверь студии, выбитая чьим-то тяжёлым ботинком.
— МОГ Ню-17! Все на пол, руки за голову! Любые признаки аномальной активности будут пресечены! Так что без глупостей, господа художники.
Смыкая руки на затылке, Эр вздохнула с облегчением.
***
В камере было как-то уныло. Проблема крылась не в сероватых стенах (как известно, любая поверхность — это холст), не в тусклых лампочках и даже не в узких скамейках. Не внушали энтузиазма сокамерники. Их было двое, и Эр сразу поняла, что светской беседы не выйдет.
С народом из студии пришлось распрощаться ещё на выходе из здания. То ли оперативники заподозрили Эр в чём-то особенном, то ли из принципа не возили людей большими экскурсионными группами, но вот уже несколько часов на горизонте не возникало знакомых лиц.
Зато нашлись незнакомые. В дальнем углу бормотал что-то себе под нос щуплый субъект в татуировках. Поначалу Эр принялась с интересом разглядывать красочные рисунки: змей, кольца, какие-то узлы, но быстро поняла, что они все меметические. Ничего страшного, раз носитель угодил в общую камеру… С другой стороны, лишние мемы в мозгу — это лишняя морока. Прикрыв глаза, Эр быстренько припомнила технику забывания и начала вычищать образы из памяти. Нечего.
Другая запертая в серую коробку персона оказалась менее экстравагантной. Это была высокая женщина с суровым лицом. Почти такая же совсем недавно впихнула Эр на заднее сидение внедорожника и красноречием заряженного пистолета убедила в необходимости молчать. Все оперативники одинаковые. Только вот…
— Подруга, а почему ты тут с нами? — Эр бросила взгляд на бормочущего паренька. — Вроде как у них-зануд с вами-занудами любовь до гроба и полное взаимопонимание.
Женщина глянула исподлобья. Промолчала. Эр попыталась ещё раз.
— Ну, типа, я и вот этот чувак — явно мутные личности. Ему дадут «аномального субъекта», мне — подзатыльник… Но ты-то уже должна сидеть на своей базе и пить коньяк. У тебя вообще как, всё путём?
Никакой реакции.
— Нет, ты, конечно, можешь не отвечать. Но ведь скучно же. Скучно. И я не знаю, сколько нам ещё здесь торчать. Сервис у них… непутёвый. У вас…
— Заткнись.
— Не любишь разговоры?
— Никто не разговаривает с террористами.
Эр нравоучительно подняла указательный палец.
— Мы — не террористы. Мы — художники. Мы никого не запугиваем. Это так узко! Зачем вызывать только страх, если существует множество других, столь же замечательных, эмоций? Знаешь, в одном из моих проектов…
— Хватит. — Женщина резко поднялась на ноги. — Ты — террорист. Тебя нужно судить, приговорить и привести приговор в исполнение. Не обязательно в этом порядке. А вместо этого они попытаются извлечь из тебя какую-то пользу. Хотя такие, как ты, принципиально не способны ни на что стоящее.
— Да-а, по уничтожению всего и вся я и правда не эксперт. Чего ты так завелась? Чья-то картина съела твою любимую кошку? Так я тоже нахожу это пошлым! Всегда считала, что с собаками было бы аутенти…
Женские пальцы сомкнулись на горле Эр — прямо над жёстким воротником робы.
***
— То есть вы продолжаете утверждать, что просто проходили мимо?
Эр потянулась. Жалко, что наручники мешают потереть шею.
— Ну да. Зашла к знакомому, а тут сразу штурм, ОМОН… или как вы себя называете? Ещё и обезьянник, в котором меня чуть не придушили… Я тут вообще потерпевшая.
Собеседник вздохнул. Мгновение казалось, что он выйдет из себя, но он поступил иначе. Стянул с переносицы очки, положил их на стол. Заговорил мягко и вкрадчиво.
— Рахиль. Я буду с вами откровенен — хоть и не рассчитываю получить ничего подобного в ответ. Вы, наверное, думаете, что вам всё сойдёт с рук. Что у нас нет никаких доказательств, или что какой-то очередной мем поможет вам выбраться на свободу. Так вот: вы ошибаетесь. Во всём. Я не утверждаю, что мы знакомы с каждым порождением ваших рук… но многие нам известны. И ничего не мешает мне подписать вот это… и тем самым отправить пулю прямиком в ваш креативный котелок.
Эр закатила глаза — не удержалась.
— Будь это так, мистер-доктор или кто вы там, мы бы сейчас не беседовали. Не поймите меня неправильно: это офигенно весело и всё такое, но я начинаю подозревать, что стрелять в меня всё-таки не будут. Так к чему эта бравада?
Собеседник улыбнулся.
— Обмен любезностями. С отрицанием покончено?
— Без комментариев.
— Отлично. Тогда слушайте и слушайте внимательно. Это действительно ваш единственный шанс.
***
— Добро пожаловать на семинар по базовой конструкции аномальных сущностей. Я надеюсь, что с уровнем секретности и условиями применения полученных навыков вас уже ознакомили на лекции, поэтому перейдём сразу к сути.
Рахиль подхватила со стола увесистую стопку разноцветных папок.
— Пожалуйста, распределитесь на группы согласно выявленной ранее склонности к изменению реальности. Что? Не пришли ваши результаты тестирования? Простите, ни чем не могу помочь. Покиньте семинар и запишитесь на следующий.
Рахиль пошла по рядам, раскладывая папки.
— Изумрудная группа сюда, хаки на этом ряду, серая — вон там. Хорошо. Все сегодняшние задания общие, а на групповые детали вы можете взглянуть в полученных папках. У вас есть пара минут на ознакомление с первым примером.
Убедившись, что все по большей части заняты делом, Рахиль вернулась к своему столу. За ней наблюдали. Она знала это, потому что видела камеры и смутную тень за смотровым окном. Ей не доверяли, и она не помнила, почему. Точно так же она не помнила, как и когда освоила техники, которым теперь должна была обучить этих людей.
Но это и не важно. Рахиль умела то, что умела. А задумываться о прошлом, о причинах и следствиях, было не только запрещено условиями её контракта, но ещё и сложно. Мозги того и гляди грозили закипеть…
Именно на этой мысли со скверным хлюпающим звуком из ушей Рахиль повалила мыльная пена. Она лезла и лезла, не думая останавливаться. Белые хлопья налипали на волосы, падали на блузку, блестели в холодном свете… Рахиль остолбенела от страха. Но секунду спустя паника сменилась истерическим смехом.
Все в помещении икали, скулили и кашляли. Из всех ртов, носов и ушей валили, тихо шипя и изредка лопаясь, разнокалиберные пузыри.